Главная 
Василий Рыбников
Не успела новая демократическая Россия взять от своих исторических "отечеств" все самое лучшее, как Жириновский запел "Боже, царя храни!", а офшорный виолончелист Ролдугин заподозрил, что Путин иногда бьет Обаму и пользуется за это заслуженным международным уважением.
Сергей Ролдугин, офшорный виолончелист, личный друг президента РФ, НТВ:
"Чему я всегда восхищаюсь, что он (Путин) не боится брать ответственности на себя. Да, много он попадает под стрелы критики, но он не боится этого. Да, он говорит: я решил так. Он не боится ответственности. В то время, как я понимаю, западные и американские политики не вполне могут сказать: да, я так решил и так будет... Я вам хочу по секрету сказать даже. Какую-то деталь я знаю такую. Что охрана Обамы не решается оставить Обаму один на один с Путиным разговаривать. Вы понимаете? Это очень сильный показатель... Путин уважаем и друзьями, и врагами в мире".
Владимир Жириновский, благодарственная речь по случаю получения ордена из рук Путина, RT:
"У нас было три отечества - Российская империя, Советский Союз и нынешняя... новая демократическая Россия. И мы иногда размышляем, какая идеология, какие скрепы, но в 19 веке размышлений не было, и у Российской империи был самый лучший государственный гимн. Буквально четыре строчки: "Боже, царя храни! Сильный, державный, царствуй на славу нам, царствуй на страх врагам, царь православный. Боже, царя храни!"
На последних словах Владимир Вольфович несколько посинел от напряжения и совсем скричался, словно на старости лет, наконец, окончательно впал в тяжелое грудное детство, после чего с пафосом бывалого участника художественной самодеятельности воздел руки к небу, как будто хотел достать оттуда некую эзотерическую матрешку и, по устоявшейся с младенчества привычке, немедленно засунуть ее глубоко в глотку, что, несомненно, было бы воспринято оглушенной его криками публикой с откровенным облегчением; вездесущий Говорухин, внезапно застигнутый операторами RT с раскрытым от удивления ртом и кривой ухмылкой, выражающей широкую гамму чувств от легкого медицинского ужаса до бессильной зависти к коллеге, ушедшему на новый, особо крутой виток верноподданнического развития, явно заподозрил, что Вольфович совсем уже чокнулся, но что-то все же не давало ему покоя. Может быть, то, что Жириновский всегда шел в первых рядах провидцев, держа свой православный нос по ветру так чутко, что в обществе давно уже сложилось впечатление, будто нос Жириновского и управляет ветром, особенно если им хорошо помахать.
Красноречивая пауза, сделанная сыном юриста перед упоминанием "новой демократической России", раскинувшей скрепы по двум прошлым "отечествам" так прочно, что определение третьего превратилось в типичный оксюморон, в исполнении Вольфовича выглядела абсолютно естественной. "Новая демократическая Россия" взяла от исторических предшественниц все самое лучшее - царя и МГБ, и Жириновский начал искать свое место в окончательно оформившихся реалиях самого прогрессивного общества в мире, в котором уже недостаточно вести род из сакральной подворотни, уметь подать себя в кимоно и регулярно жертвовать на Керченский мост.
Правильному царю, к тому же, готовому использовать скрепу МГБ по ее историческому назначению, нужны правильные почести, стремительно превращающиеся в вопрос выживания подданных, и если Владимир Вольфович не выполз за орденом на карачках с оголенным на случай возможной порки на псарне задом, то это не оттого, что он постеснялся или забыл, допустим, напудриться в необходимых местах, а потому что в новой демократической России следует начинать порку со скрепоносного гимна; о том же, что Жириновский позволил царю сделать с собой за кулисами после церемонии, остается только догадываться, хотя и без того понятно, что всё.
А вот не сумевшему вовремя сориентироваться врагу народа Говорухину его грязная ухмылка еще вылезет боком. Никакой пощады шпионской гадине.
На фоне этих драматических событий выдающийся виолончелист Ролдугин, в отличие от многих других, может чувствовать себя совершенно спокойно - великий музыкант, парящий в эмпиреях чистого офшорного искусства, знающий друга Володю еще с тех времен, когда тот пешком под стол маленьких мальчиков водил, казалось бы, мог считать себя выше всей этой придворной суеты, с ироническим прищуром баловня судьбы наблюдая за тем, как новая демократическая элита России в прямом эфире метет Кремль бородами, поспешно выращенными обратно взамен отрубленных подпиндосником Петром. Но, видно, и он почуял, как по взмаху православного носа Жириновского что-то неуловимо изменилось в воздухе свободы, вследствие чего внезапно прекратил прятаться за пюпитрами, вышел к журналистам и прямо сказал: да, я восхищаюсь Путиным, и вот почему.
Сначала все думали, что Ролдугин будет хвалить Путина по профилю - ну, там, допустим, Володя с детства был примерный мальчик, играл на скрипке полечку, с закрытыми глазами отличал скрипичный ключ от разводного, никогда не подтирался манишкой, курил чай исключительно через тромбон, а один раз в школе даже попросил у трудовика разрешения насвистеть тому "Волшебную флейту", трудовик разрешил и остался очень доволен. Но в этот раз обошлось даже без популярной истории о том, куда Вова в детстве любил прятать камертон и как это в конце концов надоело участковому травматологу: Ролдугин говорил только о действительно важных, истинно скрепных вещах, особо напирая на исконную самодержавность Путина. Вот западные политики, размышлял Ролдугин с легким презрением в голосе, не могут сказать: "Я так решил, и так будет". Над западными политиками довлеют всякие там демократические институты, парламент и прочее так называемое общество, а Путин в России все решает один, потому что он очень смелый.
Тут бы Ролдугину, конечно, взять в руки свой мозолистый смычок и обеспечить Жириновскому музыкальное сопровождение самого лучшего государственного гимна "Боже, царя храни", но коварные завистники обрезали ему пять струн из четырех, и пришлось усиливать верноподданнические мотивы в устной форме, причем, таким образом, чтобы его похвала понравилась Путину больше всех. Конечно же, это оказался беспроигрышный комплимент, уходящий корнями в глубину подворотни сознания Владимира Владимировича, которая, собственно, и определяет нынешнее геополитическое положение России, - а именно, пацанская похвальба, кто кому в морду даст: "Какую-то деталь я знаю такую. Что охрана Обамы не решается оставить Обаму один на один с Путиным разговаривать. Вы понимаете?"
Конечно, что ж тут непонятного, ведь Путин - самый сильный чувак на районе, он еще в первом классе десятиклассников гонял, и все девки были его, и зэки, что с зоны откинулись, про него все наслышаны были, кланялись при встрече, снимали кепарик и всегда платили за проход по двору Высокого Вована, а теперь вот и весь мир его боится. Какую-то деталь еще все знают такую, что Обама и охрану-то себе нанял только из-за Путина, потому что очень ссыт Владимира Владимировича, и правильно делает. Что Путину, в конце концов, какая-то охрана? Одному в морду на, другому по яйцам хрясь, третьему пдржь, четвертого #блысь, пятому с носака в дыхало, ну что, Обамка, семки есть, лох позорный, пошли Сирию бомбить?..
Конечно же, Владимир Владимирович прибегает к таким методам только в крайних случаях, но именно благодаря им он уважаем друзьями и врагами в мире. И царствует он, царь православный, сильный, державный, на страх врагам и придворным на вазелин. Хотя тут уже и топор самое время попробовать, русским людям понравится.
