Рубашов и Рубашова

Еврейская и мировая история. Вопросы философии.
Efi
Ветеран мега-форума
Сообщения: 74925
Зарегистрирован(а): 20 июл 2003, 02:49
Откуда: Ариэль

Рубашов и Рубашова

Сообщение Efi » 30 дек 2016, 13:58

– Переписываясь с Эвен-Шошаном, в первом из упоминаний о вас А. Кузнецов сообщил, что его добрая приятельница Сильва «вдруг вышла замуж за вашего (израильского. – Ф. Р.) дипломата». Позже, заочно разыскав вас в Израиле, сообщает ему же: «Она была замужем за племянником президента Рубашовым, который умер, и теперь она вдова – Сильва Рубашова». Шнеур-Залман Рубашов (известный как Шазар) – так звали третьего президента Израиля. Если удобно, уточните, кем был Ваш муж Лев Рубашов: израильским дипломатом – или племянником президента? Или и тем и другим? И хоть в нескольких словах расскажите о следующем браке. А в чём выразилось Ваше с Анатолием Васильевичем сотрудничество в Лондоне?

– Толя, видимо, спутал сообщённое мною про Льва Рубашова. Дело в том, что тот учился в Ленинградском университете на дипломатическом факультете, их там было 3 еврея, но их с этого факультета, с 3-го и 4-го курса, выгнали, однако дав возможность перейти на другие факультеты. Лев перешел на китайский, его окончил, по приезде в Израиль преподавал в Иерусалимском университете и издал книжку-словарь. По-видимому, я Толе еще в России рассказала тот случай (изгнание), и это застряло у него в сознании. Лев Рубашов, действительно, приходился президенту Шазару племянником, он был холост, и когда я узнала о его намерении репатриироваться, то прямо обратилась к нему с просьбой помочь мне выехать из СССР. Так решился наш брак (фиктивный). Впоследствии уже ко мне приехали в Израиль родители и сестра, которая и сейчас живёт там, в Герцлии.

После смерти Л. Рубашова через какое-то время я вышла замуж за Генри Эльдара, с которым мы вместе работали на «Коль Исраэль»: я – в русской редакции этой радиостанции, он – в английской. Вышло так, что в течение двух лет он «грел для меня стул» в той же студии: русская передача шла после английской через четыре секунды. Мы вместе «из-за меня» приехали в Лондон в 69 году: я – чтобы работать для Кузнецова, которому мой муж тоже немало помогал в работе… Мы оба (и я, и Генри) взяли отпуск без содержания на год. Его нам продлили еще на год, а потом уволили. Я застряла из-за своей книги, которая пошла гулять по свету; меня как её автора стали приглашать в разные страны. С Толей я работала один год, перенесла на бумагу с привезённых им фотоплёнок весь полный текст черновика его романа, была фактически первым читателем и редактором полного, бесцензурного текста «Бабьего Яра», да и впоследствии во многом ему помогала, но официально перешла на контракт в Би-Би-Си, где работала до 1987 года. Ушла на раннюю пенсию. Толя, который английским языком почти не владел, общался с моим англоязычным мужем на «руконогогримасном», но между ними возникли очень дружеские отношения. Умер мой муж в 2000 году.

*
В Израиле, на радио «Коль Исраэль», Сильва выступала как «Рут Савир» (тогда было принято в вещании на страны коммунистического блока работать под псевдонимами). Уже вскоре после приезда в Великобританию приняла участие в передачах радио «Свобода»: вместе с А. Кузнецовым впервые читала для радиослушателей подлинный, бесцензурный русский текст его «Бабьего Яра» - её представляли слушателям как «Светлану Павлову».

Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы Сильва Рубашова присутствовала в доме Кузнецова в последние минуты его жизни и в момент его кончины. Вот отрывок из её письма ко мне (от 22. 8. 2003):

«Толя умер при мне: позвонил, попросил срочно приехать (так я и не узнала, зачем), сам отправился спать, пока я ехала, потом спустился из спальни вниз, где мы сидели с его женой, прошёл на кухню сварить кофе и там умер (жена пошла на кухню посмотреть, что так долго не несут нам кофе, а он мёртвый на полу)».

То был в жизни 50-летнего писателя третий инфаркт, оказавшийся роковым …

Через несколько месяцев в молодом тогда (а сейчас – старейшем из русскоязычных в Израиле) журнале «22» № 11 были посмертно опубликованы три неизвестных рассказа Анатолия Кузнецова с краткой вступительной статьёй их публикатора – Сильвы Рубашовой, – мне думается, это один из самых прочувствованных некрологов, посвящённых автору «Бабьего Яра».

Но возвращаюсь к нашим с С. Рубашовой беседам:

– Виноват: позабыл задать вам вовремя вопрос о судьбоносном моменте Вашей биографии: самом начале жизни в Израиле. А ведь вы прибыли сюда совсем незадолго до Шестидневной войны… Коснулась ли эта огненная «шестидневка» ваших мирных будней? Как вы её ощутили?

– Уж не обессудьте: не выношу этого выспреннего слова "судьбоносный". Таких моментов в моей жизни было много: самое главное – после ссылок, голода, унижений я осталась жива, это можно еще назвать судьбой, все прочее - блекнет.

Отвечаю на вопрос: я приехала в Израиль в сентябре 1965 года, за почти два года до Шестидневной войны. Будней моих (а выходных на самом деле не было: радио работает семь дней в неделю) "огненная шестидневка", как Вы говорите, коснулась весьма ощутимо. Ну, во-первых, за примерно три недели до ее начала (т. е. до 5-го июня 1967 г.) меня как бы мобилизовали, предупредив письмом о том, что в первую минуту войны я обязана явиться в своей машине в «Коль Исраэль». Что я и сделала, хотя именно в этот день в страну должны были приехать мои родители. Они и приехали, но я это узнала только на шестой день, с трудом найдя их недалеко от Нетании, в Кирьят-Нордау.

А у меня был котёнок, Толик (представьте, названный так в честь Кузнецова!), и я вынуждена была оставить этого малыша одного, неизвестно насколько. Я ему скоростным способом сварила овсянку с рыбой, большую кастрюлю, и, поставив ее на пол, уехала. Сирена завыла в 7.45 утра, а около 8.30 я уже была на радио. Там царил некоторый бедлам. Кто-то плакал, кто-то бушевал. А здание радио в Иерусалиме - рядом с израильско-иорданской границей. И в 10.45 оттуда начался обстрел. А русская передача – первая! . Я пошла в студию читать новости. С крыши нашего здания что-то стреляет, рядом что-то бухает, я вприпрыжку бегу в студию, прикрыв голову пачкой новостей, а за мной, вдоль стенки, короткими перебежками пробирается начальник отдела Виктор Граевский, и кричит на меня: "Идиотка, убьют, бегите вдоль стен, пригнувшись!»

А потом нас перевезли, с машинисткой, редактором и диктором, в «Биньяней ха-ума», где уже сидел штаб Центрального фронта с генералом Узи Наркисом. Кстати, в первые 15 минут стрельбы из Иордании по Иерусалиму в мою машину, припаркованную на Русском подворье (Миграш ха-русим), попало 42 осколка, не оставив ни одного стекла и ни одного целого колеса. Мы передавали новости каждый час, студия была крошечная, та, из которой сообщают о начале концертов, дышать в ней было нечем. При мне там потеряла сознание французская дикторша, мне пришлось переступить через неё и стоя произнести: "Говорит Иерусалим!.." Спали мы, сидя в концертных креслах, – не очень удобно, но выжили.

На машине без единого стекла и с одолженными четырьмя колёсами я проделала 2000 км. (сначала по всей стране в поисках родителей, потом –некогда было отдать в ремонт).

–Немного о судьбе вашей автобиографической повести…

– К замыслу книги я вернулась, приехав в Лондон в 1969 году. Засела за эту работу по странной причине: меня изумила история молодой женщины-англичанки, выбросившейся с балкона своего высотного дома потому, что она не могла примириться с жизнью без сада и без любимого района, где она родилась, и без соседей, с которыми можно посудачить через забор. Узнав о нескольких подобного рода историях избалованных, на мой взгляд, лондонцев, чаще - женщин, которым позавидовал бы почти любой советский человек, а уж я - точно (питерская коммуналка, 23 человека, 6 семей), я решила показать, что "счастье не в этом"... Книжка писалась в расчете на подростков. И неожиданно для меня она пошла гулять по свету, дойдя до Японии, и через Москву, Скандинавию, Германию дошла до Южной Америки. Судя по многим сотням писем читателей, она оказалась чтением для взрослых. Меня приглашали к выходу книжки в разные страны, самой трудной была поездка, вернее, полеты, над США. Налетала сорок часов, зигзагами из города в город, 45 дней. А в это время в Израиле началась война Судного Дня. Еврейские организации использовали мои выступления для сбора средств на нужды израильской армии. И я очень гордилась, когда, подписывая книжку очередному покупателю, «взамен» получала от него чек – пожертвование, порой на тысячи долларов. Несколько лет назад в Москве книжка вышла в пятый раз по-английски, и это, на мой взгляд, лучшее издание.

Вернуться в «История и философия»




  Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 11 гостей